Театральная компания ЗМ

Номинации на Премию «Золотая Маска» 2010г.- «Лучший спектакль в балете», «Лучшая женская роль» (Юлия Манжелес)


Музыка: Морис Равель «Павана», Концерт № 2 для фортепиано с оркестром (для левой руки)

Либретто: Юрий Посохов по трагедии Еврипида


Музыкальный руководитель и дирижер: Валерий Платонов

Хореография и сценография: Юрий Посохов

Художник по костюмам: Тира Хартшорн

Художники по свету: Игорь Цинн, Виталий Александров

Дирижер: Евгений Кириллов

Ассистент балетмейстера: Наталья Ахмарова

Педагоги-репетиторы: Станислав Фечо, Ольга Лукина

Фортепьано: Овик Григорян

Артисты: Юлия Манжелес, Сергей Мершин, Мария Меньшикова, Алексей Хамзин, Даниил Хамзин


фото Антон Завьялов
Поставить мой первый сюжетный спектакль – «Проклятые» на сюжет «Медеи» меня подвигло кино. Источником вдохновения – и восхищения! – стала «Медея» Ларса фон Триера. Я не спал всю ночь после того, как посмотрел эту картину. Это такой экстрим в выражении чувств. Сюжет сам по себе «экстремальный», и вам не дают забыть об этом на протяжении всего фильма. Сама атмосфера передает чрезвычайное напряжение: там чувствуется, как воздух дрожит. Но главное, что я взял у Триера, – это ощущение образа Медеи. Такое, что позволяет ее любить, понимать и оправдывать. При всей жестокости ее поступка.
Но если так рассуждать, в жестокости можно обвинить всю греческую мифологию. Я рассматриваю эту жестокость как крайнее выражение чувств, способ привлечь к себе внимание. Только подумайте, как можно более впечатляюще дать понять, что ты любишь? Встать на колени? Броситься в море со скалы? Я не вижу в этой истории мести или ненависти. Напротив, крайнее проявление любви. Красоту чувства.
Мораль, конечно, не лучший критерий для анализа сюжетов из греческой мифологии. Но я оцениваю действия Медеи исключительно с эстетической точки зрения, как некий удачный прием в искусстве: то, что я увидел и оценил в фильме, я постарался выразить в своем балете.
И фортепьянный концерт Мориса Равеля для одной руки на меня также произвел фантастическое впечатление. Более подходящей музыки для этого сюжета я теперь представить не могу. Под кульминацию в финале Медея убивает своих детей – лучше, чем это сделано в этой кульминации, по-моему, выразить нельзя. В зале был шок. И потом меня все спрашивали: неужели это тоже Равель?

Юрий Посохов





Живущий в Сан-Франциско хореограф Юрий Посохов впервые работал на Урале, и «Медея» – перенос его американского спектакля на пермскую балетную труппу. Выбирая в качестве музыкальной основы музыку Равеля (Павану и леворучный фортепианный концерт, вживую исполняемый пианистом Овиком Григоряном)+, Посохов и не думал о подробном, психологически-мотивированном изложении сюжета. Скорее его, как и художников спектакля, волновал предельно условный, эстетизированный образ древнегреческого мифа: кордебалет в масках подобен трагедийному хору, насыщенные соло Медеи (Юлия Манжелес) можно соотнести с экспрессивными монологами. Но масштаба кровавой трагедии женщины-детоубийцы мы не увидим, только отстраненную, очищенную от бытовых подробностей красоту жеста и поступка.

Лариса Барыкина