Театральная компания ЗМ

#СОНЕТЫШЕКСПИРА

Театр Наций, Москва
Участник программы «Russian Case» Фестиваля 2015 года

Режиссер: Тимофей Кулябин, Евгений Кулагин, Иван Естегнеев

Художник: Олег Головко



Возрастная категория 16+

Рафинированный, эстетский театр, проявляющий внимание к изяществу ренессансной поэзии, к женской и мужской телесности. Спектакль медлителен, тягуч, холоден, иероглифичен, и это важная часть эстетики режиссера Тимофея Кулябина. Читаемые сонеты Шекспира не складываются в единый линейный сюжет, но хореографические номера в сочетании с вокальными композициями под фортепиано с намеренно западающими клавишами и "недопетыми" нотами только лишь намекают на тему: поруганной, изнасилованной красоты.

Павел Руднев




Малый зал Театра наций – площадка для поиска новых культурных идей и стилей, где молодой режиссер получает свободу пробовать и ошибаться, а публика – приобщиться к новому или, напротив, вздремнуть. Новое теперь в основном лежит в области манипуляций с уже готовыми формами. В «#сонетахшекспира» вокал, танец, элементы скульптуры и живописи в мизансценах, с десяток микрофонно звучащих сонетов, прием «театр в театре» мастерски сплетены в эстетское, словно вынутое из недр культурной памяти меланхоличное действие без сюжета и диалогов. Тимофей Кулябин, убегая от сладковатости старинной лирики, обрубая не нужные ему строки сонета, цитатами на экране заявляет тему конечности всего сущего, но по сути послание 30-летнего постановщика более интимно: конец любви есть конец жизни.

Тень толщи веков нежным оливково-серым отсветом падает на трех юных прекрасных дев (четвертая, так и не встав со стула, дивно, хрустально поет Рахманинова, Шуберта, Перселла). Ими любуются двое почти бесплотных юношей, изредка тихо касаясь губами обнаженных девичьих рук. Каждый жест, взгляд, ракурс выверены и отточены до холодноватой потусторонности. Когда изысканность картинки уже на грани пародийности, вступает ирония: двое рабочих сцены, которые сидели сбоку, уткнувшись в айфоны, начинают смачно поедать «доширак» или деловито вторгаются в действие – что-то переставляют, включают, а то и выливают таз мерно капающей сверху воды внутрь рояля, отчего клавиши начинают западать, глохнут, но музыкант все равно играет. Работяги ушли – и перед нами вновь статуарная призрачность красоты минувшего.

Журнал «Театральная афиша»




Страх, робость, легкий трепет — эти слова можно смело применить для описания тех состояний, которые удается изобразить актерам. Эпизоды как картинки в детской книжке с раскрывающимися объемными образами сменяют друг друга. Поэтому хочется запомнить как можно больше деталей, ухватить единым взглядом целую композицию, но она рассыпается, оставляя лишь впечатление в памяти. Девушка передвигается по полу, а молодой человек пытается удержать ее, вытягиваясь горизонтально и обхватывая ее за ноги. Легким и плавным движением она снимает с ноги туфельки. Прекрасное видение, выскользнувшее из объятий?.. Или вечное напоминание, мешающее забыть боль расставания?
Хореография Евгения Кулагина и Ивана Евстегнеева оказалась полноправным участником в ансамбле. Однако отдельным одушевленным героем можно назвать и рояль. Первая его мелодия — Вокализ Рахманинова. Девушка, сидящая весь спектакль на стуле, тихим сопрановым голосом будет под аккомпанемент рояля напевать известные мелодии, которые обычно ассоциируются с темой печали: Ария Дидоны, Молитва Анны. С каждым разом пианисту играть будет все сложнее, так как клавиши западают, звучат глуше и тише. Рояль потеряет свой голос и в красных лучах солнца погрузится в сон. Закат или рассвет? Для вечности, в которую отправятся герои, это не имеет значения.

Интернет-издание «Teatron-journal.ru»