Театральная компания ЗМ

Звуковые ландшафты

Театр «Школа драматического искусства», Москва
Премия «Золотая Маска» 2016г. - «Лучший спектакль-эксперимент»
Номинация на Премию - «Лучшая работа композитора в музыкальном театре»

Режиссер и композитор: Петр Айду

Над спектаклем работали: Антон Алейников, Дмитрий Анишин, Светлана Анистратова, Николай Бабич, Евгений Бархатов, Ольга Бондарева, Дмитрий Власенко, Мария Викторова, Василий Денюшин, Роман Долгушин, Мария Дорогова, Константин Дудаков-Кашуро, Григорий Дурново, Андрей Емельянов, Константин Исаев, Евгения Кармазина, Григорий Кротенко, Екатерина Кузминская, Игорь Лесов, Анна Литкенс, Евгений Мазанов, Светлана Найденова, Пётр Остапенко, Дмитрий Охрименко, Евгений Поляков, Вячеслав Приходкин, Елизавета Равдель, Дарья Рублева, Алиса Рыжова, Максим Секриер, Екатерина Серебринская, Анастасия Смирницкая, Сергей Тищенко, Дмитрий Чадов, Мария Чиркова, Дмитрий Шишлянников, Дмитрий Щелкин

Продолжительность 1 ч.

Всякий раз, когда автор пытается говорить о своей работе, как правило, внятного высказывания не происходит. Могу судить по собственной реакции на попытки коллег описать свое произведение. Понять, что говорит человек, в этом случае возможно, только если ты уже знаешь и понимаешь то, о чем он говорит. Во всяком случае, мысль о шарлатанстве или излишнем пафосе точно мелькнет в голове у не очень доверчивого человека, не находящегося в узком круге «посвященных». Или, напротив, художник мямлит что-то извинительное, но вовсе ничего не объясняющее. С чем это связано? Может, не надо ничего говорить?

Петр Айду




Технари любят найти на помойке и воссоздать по винтику нужный в быту инструмент, а музыкант Петр Айду восстанавливает аппараты, предназначенные для шумового оформления в театре. Собственно, эти аппараты уже давно канули в Лету – с появлением звукозаписи шум дождя, раскаты грома и пение птиц заменила граммофонная пластинка, а потом магнитная пленка, но Айду вернул их к жизни.

В «Звуковых ландшафтах» они стали не подсобной техникой или реквизитом, а музыкальными инструментами и героями перформанса.
Льется летний предзакатный свет, щебечут птицы, шелестит трава, журчит ручей – и только усиливающийся ветер да далекие раскаты грома наводят на мысль, что идиллия будет недолгой. И свет, и звуки – все здесь так узнаваемо, что воображение само рисует десятки чеховских, тургеневских и прочих пейзажей и сюжетов: в сознании каждого зрителя разворачивается свой.

Как говорил чеховский барон Тузенбах: «Какие красивые деревья и, в сущности, какая должна быть около них красивая жизнь!» Нарастающие раскаты грома и долго бушующий ливень, переходящий в неотвратимо приближающийся стук колес, – все вызывает в воображении не только лирические, интимные сюжеты, но и раздумья о XX веке в целом – веке, в котором птичий щебет и голоса трех сестер были навсегда вытеснены индустриальными шумами.

В «Звуковых ландшафтах» после грома, ливня и невыносимого шума станков наступает вдруг тишина, а потом, как в начале, раздается птичий щебет – его изображает вставший к пюпитрам хор. И странное дело: мысль о том, что когда мы и наши шумные, громоздкие, грязные машины уйдем в прошлое, то природа, свет и покой останутся прежними, – эта мысль дает надежду.

газета «Коммерсант»





Петр Айду и его команда, обращаясь к старинным технологиям, на деле создают новый тип театра, где звуки не служат дополнительной иллюстрацией к тексту и визуальному ряду, а обращаются непосредственно к образной памяти зрителя, который создает в своем воображении собственный спектакль.

интернет-издание «Театрал-online»




Шум наполняет мир, являясь его простейшим и вместе с тем самым изменчивым языком. Все живое в природе и все многообразие вещей в мире постоянно говорит с человеком этим множеством голосов, которые редко слышатся им как звуковые события, имеющие художественную ценность. Прошлое столетие было отмечено рождением шумовой эстетики, которая сделала шум равноправным музыкальному звуку – в радикальных и в рафинированных формах, но, стерев границы искусства, шум парадоксально стал снова неприметной повседневностью.

Звуковые ландшафты позволяют вновь услышать шум как симфонию голосов окружающего мира, слагающуюся в своеобразный звукоизобразительный пейзаж. А точнее, в четыре жанровые картины, в которых холст времени расцвечивается разнообразными оттенками шумовой палитры. В зазорах между целым каждой создающейся звуковой среды, звуками инструментов как таковыми и рождающимися от них предметными ассоциациями проступают контуры новых, неслыханных ранее горизонтов. В них, несмотря на звукоописательную природу четырех сред, запечатлена та высокая абстракция музыки, которая никогда не опускается до наглядности вещей, но которая позволяет нам расслышать их голос, увидеть их суть.

интернет-издание «Svoboda.org»


Участник фестиваля «Новый европейский театр» 2015 в Москве