ГРОЗАГРОЗА

Важно было отнестись к «Грозе» не как к срезу купеческой России, не как к пьесе про людей, сошедших с полотен Кустодиева, а как к драматургии чеховского типа. Мы отнеслись к автору очень нежно, но для начала убрали бесконечные русизмы – все эти «нешто», «аж», «ужо»: очень быстро выяснилось, что речь Островского довольно легко приводится к какому-то сегодняшнему, человеческому звучанию. После этого можно было наконец заняться главным – внутренней жизнью персонажей: за хрестоматийным сюжетом нам, кажется, удалось разглядеть психологически очень насыщенную историю со сложной интригой. Важно заметить, что мы не пытались сломать драматургию подлинника, как это часто бывает, когда трагедию, скажем, ставят как жесткую сатиру или как фарс. Нам было интересно попытаться дешифровать и правильно прочитать ту историю, которую написал автор.

Спектакль Театра Наций начинается со своего рода спойлера в распределении ролей. Выбор Юлии Пересильд на роль Катерины выглядит понятным и бесспорным, а вот Анастасия Светлова как Кабаниха – это прокламация. Светлова – актриса с внешностью царицы бала, с сияющими глазами, с энергией и обаянием красавицы-оторвы. Если кто-то и «луч света», то это она и есть, и «отчего люди не летают так, как птицы» – тоже. Такой выбор на роль обещает спектакль, «переключающий полюса» хрестоматийных характеров. О том же свидетельствует и второй спойлер распределения: двух соперников, мужа и любовника, Тихона Кабанова и Бориса играет один актер, Павел Чинарев. Катерина Юлии Пересильд в первом выходе, как и положено, почти безмолвствует, ее реплики коротки и примирительны. Но это очень неуютное безмолвие. Неподвижная, невзрачно укутанная Катерина полностью уравновешивает громкую и яркую назойливость Кабанихи, буквально противостоит ей. Это противостояние и есть центр спектакля, центр того особенного «темного царства», конструированием и исследованием которого занят Евгений Марчелли. Особенного, потому что Катерина в нем фигура ничуть не менее пугающая, чем Кабаниха. Не оттого, разумеется, что мужу изменила. Пересильд играет бесстрашно и расчетливо, ее Катерина вся состоит из страшной слитности неволи и безудержности, безнадежности и жажды. И из ежесекундной готовности к беде, к горю, к несчастью. Но неволя, отнимая у нее радость, не может убить в ней энергию. Власть против безудержности, сила против безнадежности, насилие против отчаяния – это и есть основа «темного царства» в спектакле Евгения Марчелли.