Чудаки

Горький такой разный, что ни под какую трактовку все его творчество не подогнать. Он вскрывает такие болезненные процессы в нашей среде и в нас самих, что пройти мимо него, на мой взгляд, взрослому человеку невозможно. Что значит – духовное саморазрушение? Дух человеческий засыпает. Исчезает любопытство, исчезает потребность изучать жизнь, исчезает потребность исследовать себя, людей. Вот оно, драматичное ощущение остановки. Это происходит медленно, исподволь. И ты уже вернулся к тому, откуда пришел. Все мы вышли из мещан. И этот обратный путь для мыслящего человека глубоко драматичен. Если не работать над собой, если стать отдыхающим, если стать дачником, то это произойдет неизбежно.

Это пьеса интеллигентская, она особенно будет интересовать людей пытливого ума. Интеллигент – человек, который действительно занимается изучением жизни, человека не столько профессионально, но по природе своей, складу мышления, отношению к жизни. И вот когда этот процесс останавливается, мы называем это духовной стагнацией. Один из болезненных сюжетов «Чудаков» – проследить, как это происходит.




Чудаки двигают мир, преображают его. Создают чудесное, непохожее на другие деяние, пугающее обывателей. Дабы создавать нужное и понимаемое, необходимо быть в системе. Так же как и создавать свою систему. «Пятый театр» строит семейственность через ансамбль, что переводит персонажей на новый уровень, с социального, заданного Горьким, на чеховский, мифологический, более глубинный. В центре этой маленькой вселенной – песочница, в которой возится Взрослый Ребенок, Писатель, формирующий песочный замок. Замок, в котором должны жить династии, но все в данном мире бесплодны.




Там, где центр мира – песочница, там, где живые, неуклюже играя в жизнь, «кормят» друг друга баснями, а мертвым поют колыбельные, – там мир «Чудаков» Горького и Праудина, Чудаков, хрупких физически, хрупких духом, с истончившимся защитным слоем – так легко их ранить в самое сердце.
«Холмистое» пространство спектакля становится символом нестабильности, зыбкости, неустойчивости внутреннего состояния героев. Не так важно здесь установить, кто герои, а кто их антагонисты. Все хорошие люди.