Книга непокоя
Молодежный театр, Архангельск
Номинации на Премию «Золотая Маска» 2022 г. – «Лучший спектакль в драме, малая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по костюмам».
по книге Фернандо Пессоа
Постановка: Илья Мощицкий
Сценография и костюмы: Сергей Кретенчук
Композитор: Дмитрий Саратский
Свет: Игорь Кузнецов
Звук: Артем Морозов
Артисты: Наталья Малевинская, Татьяна Потоцкая, Степан Полежаев, Антон Чистяков, Евгения Плетнева, Анастасия Полежаева, Александр Берестень, Марина Земцовская, Вячеслав Кривоногов, Ирина Булыгина, Екатерина Королева
Продолжительность 2 ч.
Возрастная категория 18+
Постановка: Илья Мощицкий
Сценография и костюмы: Сергей Кретенчук
Композитор: Дмитрий Саратский
Свет: Игорь Кузнецов
Звук: Артем Морозов
Артисты: Наталья Малевинская, Татьяна Потоцкая, Степан Полежаев, Антон Чистяков, Евгения Плетнева, Анастасия Полежаева, Александр Берестень, Марина Земцовская, Вячеслав Кривоногов, Ирина Булыгина, Екатерина Королева
Продолжительность 2 ч.
Возрастная категория 18+
Фернандо Пессоа – это абсолютно гениальное существо, которое отвечает на все ваши вопросы. «Книга непокоя» – поэт, который живет у тебя дома и иногда с тобой разговаривает о тебе самом. Его гетеронимы – те же субличности одного человека, которые между собой спорят. Я тоже все время нахожусь в разладе с самим собой. Чтобы быть честным с собой, мне нужно признать, что во мне сто человек. Один материалист, один метафизик, один поэт, один агностик, один верующий, один атеист…
Я вечером с собой договариваюсь: давай завтра решим, что мир такой. А утром просыпаешься, и оказывается, что человека, с которым ты вчера договорился, уже нет.
Мы ужасно запутались. Но вот Пессоа как-то распутывает. Я, когда его читаю, выдыхаю. Он какие-то моменты проясняет через поэзию, образность, печальное бесплотное смотрение в пустоту звездного неба. Но как будто это и есть возвращение в действительность. Причем совершенно не хайдеггеровское, не ницшеанское, а очень оптимистическое. В нем много кристально высветленной печали. Не печали как грусти, а как свойства жизнепротекания.
Это не совсем книга, это что-то другое. Как и театр, она темпоральна и процессуальна, она видоизменяется даже с точки зрения собственной комплектации.
Илья Мощицкий, интервью интернет-изданию «Регион 29»
Я вечером с собой договариваюсь: давай завтра решим, что мир такой. А утром просыпаешься, и оказывается, что человека, с которым ты вчера договорился, уже нет.
Мы ужасно запутались. Но вот Пессоа как-то распутывает. Я, когда его читаю, выдыхаю. Он какие-то моменты проясняет через поэзию, образность, печальное бесплотное смотрение в пустоту звездного неба. Но как будто это и есть возвращение в действительность. Причем совершенно не хайдеггеровское, не ницшеанское, а очень оптимистическое. В нем много кристально высветленной печали. Не печали как грусти, а как свойства жизнепротекания.
Это не совсем книга, это что-то другое. Как и театр, она темпоральна и процессуальна, она видоизменяется даже с точки зрения собственной комплектации.
Режиссер работает в эстетике барокко, но не только с Бернини или Караваджо, не только со знаковым и знакомым – великой парчово-золотой красотой, густой и маслянистой, избыточной, тревожной, но и в эстетике нового барокко – высокого глянца и китча, Фабра и Хельмута Ньютона. Гиперформа и гиперчувственность. Плоть и ее беззащитность. Философия и растерянность. Живопись и скульптура барокко – и их отражения спустя четыре века. Непокой, тайна и катастрофа, экстаз и мучительная, лавинообразная, срывающаяся кардиограмма, на которой замирание и вглядывание превратятся вдруг в припадок ярости и злой издевки.
Барокко добывало красоту из кризиса, творило ее из богооставленности. Спектакль «Книга непокоя» добывает красоту из невозможности обнаружить ее вовне, творит из невозможности гармонии, покоя.
интернет-издание «Летающий критик»
Барокко добывало красоту из кризиса, творило ее из богооставленности. Спектакль «Книга непокоя» добывает красоту из невозможности обнаружить ее вовне, творит из невозможности гармонии, покоя.
«Книга непокоя» – антироман португальского поэта-авангардиста Фернандо Пессоа. Огромное стихотворение в прозе, составленное из обрывков ощущений, наблюдений; дневник впечатлений, превратившийся в роман; роман, потерявший сюжет, персонажей; повествование без начала и без конца. Потоки фраз, как будто лишенных Я.
Спектакль созерцает, как сообщаются эти потоки, как вливаются друг в друга, как заполняют пространство. В прямоугольный темный зал неторопливо входят артисты и занимают свои места на пьедесталах и постаментах. Звучат фразы Пессоа, но часто непонятно, кто именно сейчас говорит, так тихо шевелятся губы. Голоса рождаются из самой тревоги о конце любви, времени, жизни, и растворяются во всеобщем. Плоть и ее беззащитность. Философия и растерянность. Живопись и скульптура барокко. Глянец и китч. Непокой и тайна. Одиночество и всемирность.
Многофигурный спектакль Ильи Мощицкого работает с чувственностью и гиперформой, с эстетикой барокко, которая тревожит своей наступательной избыточностью. Он полон густого цвета, томительной сексуальности полуобнаженных аморфных тел, сопряженной с непререкаемой невинностью статуй. Жажда и печаль – эманация экзистенции, питательная среда человеческого.
Созерцая, как медленно разворачивается дыхание спектакля, мы лишь догадываемся о чем-то, но ответов нет. Космическое одиночество, впервые спазмировавшее человеческое горло в эпоху барокко, так и не разжало своих холодных изящных пальцев. Барокко добывало красоту из кризиса, творило ее из богооставленности. Спектакль «Книга непокоя» добывает красоту из невозможности обнаружить ее вовне, творит из невозможности покоя, гармонии.
Спектакль созерцает, как сообщаются эти потоки, как вливаются друг в друга, как заполняют пространство. В прямоугольный темный зал неторопливо входят артисты и занимают свои места на пьедесталах и постаментах. Звучат фразы Пессоа, но часто непонятно, кто именно сейчас говорит, так тихо шевелятся губы. Голоса рождаются из самой тревоги о конце любви, времени, жизни, и растворяются во всеобщем. Плоть и ее беззащитность. Философия и растерянность. Живопись и скульптура барокко. Глянец и китч. Непокой и тайна. Одиночество и всемирность.
Многофигурный спектакль Ильи Мощицкого работает с чувственностью и гиперформой, с эстетикой барокко, которая тревожит своей наступательной избыточностью. Он полон густого цвета, томительной сексуальности полуобнаженных аморфных тел, сопряженной с непререкаемой невинностью статуй. Жажда и печаль – эманация экзистенции, питательная среда человеческого.
Созерцая, как медленно разворачивается дыхание спектакля, мы лишь догадываемся о чем-то, но ответов нет. Космическое одиночество, впервые спазмировавшее человеческое горло в эпоху барокко, так и не разжало своих холодных изящных пальцев. Барокко добывало красоту из кризиса, творило ее из богооставленности. Спектакль «Книга непокоя» добывает красоту из невозможности обнаружить ее вовне, творит из невозможности покоя, гармонии.
Владислава Куприна
На странице использованы фотографии Артема Келарева
