Театральная компания ЗМ
Федор Достоевский

Константин Райкин. Вечер с Достоевским

Театр «Сатирикон» , Москва
Номинации на Премию «Золотая Маска» 2012г. – «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая мужская роль» (Константин Райкин)

сценическое переложение повести «Записки из подполья»



Спектакль делали: Валерий Фокин, Александр Боровский, Александр Бакши, Анатолий Кузнецов, Сергей Лебедев, Людмила Бакши, Владимир Зимин, Андрей Макаров, Юрий Фаинкин, Надежда Клинцова



В спектакле участвуют: Екатерина Куликова, Ася Соршнева, Екатерина Спицына, Екатерина Клишина, Алексей Соколов, Владимир Голоухов, Кирилл Калачев



В роли Подпольного: Константин Райкин



Продолжительность 1 ч. 30 мин.


…самое лучшее определение человека – это: существо на двух ногах и неблагодарное;… это еще не главный недостаток его; главнейший недостаток его – это постоянное неблагонравие. Неблагонравие, а следственно, и неблагоразумие…

Есть в воспоминаниях всякого человека такие вещи, которые он даже и себе открывать боится…

Ф.М. Достоевский



Это было предложение Константина Аркадьевича – сделать спектакль к его юбилею. Я не мог не отозваться на это предложение. Решиться вернуться к Достоевскому было не просто. Тот спектакль («И пойду... и пойду…», театр «Современник», 1976) был для меня очень важен, много для меня значил. Мы делали его на малой сцене на 60 зрителей. Здесь совсем другое – большая сцена «Сатирикона» и почти тысячный зал. Мне удалось сочинить режиссерскую партитуру, что-то придумать, и мы начали работать. Роднит эти два спектакля, конечно, прежде всего, внутренняя тема. Внутренняя тема подпольного человека никуда уйти не может. Так же, как и 30 лет назад, она, безусловно, чрезвычайно актуальна и современна. Все, что касается того, что собой представляет человек, как он меняется или не меняется и т.д. Это невероятно сегодня важно, суперактуально.

Константин Райкин – артист, который сохранил в себе чувство такой подлинной неуспокоенности по отношению к ремеслу, к своей профессии, что с ним очень интересно работать. Какие-то свои привычки, повторяющиеся приемы, которые всегда возникают, он готов забыть, от них отказаться, содрать их с себя. Он очень крупный артист, безусловно, в прекрасной форме. За те годы, что мы не работали (с «Превращения»), он очень много набрал и находится в огромном, постоянном желании дебюта, что при его регалиях могло бы занимать его и меньше.

Валерий Фокин, интервью радио «Вести FM»




В «Вечере с Достоевским» интереснее всего как раз то, как актер и персонаж, названный здесь Подпольным, переходят один в другого. Спектакль условно можно разделить на две части. Более привычна и легче для традиционного восприятия вторая, когда герой Достоевского уже доходит до истории своих взаимоотношений с Лизой. Константин Райкин здесь то в белом исподнем, то в заношенном халате поверх него, он мечется взад-вперед перед стеной, и горячечный монолог мученика и мучителя, самоеда и самодовольца обретает черты очередной театральной роли.

А вот первая часть спектакля гораздо смелее и необычнее. Здесь актер словно прилаживается к автору и персонажу, ищет пути от одного к другому, нервничает и мечется, перебирая приспособления, судорожно хватаясь то за одно, то за другое, не договаривая фразы и бросаясь на ходу из одной крайности в другую. Наблюдать за этим процессом увлекательно, странно и немного страшно – почти так же, как читать автора «Записок из подполья».

газета «Коммерсант»




Перед нами не инсценировка «Записок из подполья» и даже не моноспектакль. Это бенефис актера Константина Райкина, это его творческий вечер, мастер-класс и одновременно – суровый экзамен, который, пожалуй, не выдержал бы никакой другой артист.

Первая часть спектакля – восхитительное кабаре. Под музыку инструментального трио Райкин демонстрирует весь свой лицедейский арсенал. Он носится по сцене, как заведенный, вскакивает на столы и стулья, ерничает, строит гримасы, переходит на рэп, пускается в пляс и тут же комично хватается за поясницу. Или вспомнит свою роль Грегора Замзы в другом спектакле Валерия Фокина и примется узнаваемо выворачивать конечности. И вдруг в разгар этого едкого, эпатажного веселья метнет в самую гущу публики какое-нибудь хлесткое откровение, от которого не увернуться, не спрятаться за «четвертой стеной». Ясно, что оно адресовано непосредственно тебе.

Райкин имеет полное право устанавливать свои правила игры и лишать зрителей привычного комфорта, потому что к себе самому он относится еще требовательнее и беспощаднее. Актер здесь играет не Парадоксалиста, а самого себя. Читая текст Достоевского, Райкин с отчаянной храбростью присваивает весь этот мучительный душевный раздрай. Это о своем обостренном самолюбии, о своей доходящей до паники неуверенности, о своих «скелетах в шкафу» он говорит словами Подпольного человека.

Вторая часть спектакля более традиционна по форме, зато острее и пронзительнее по настроению. Поменяв эстрадный пиджак на домашний засаленный халат и исподнее, Райкин меняет и способ существования на сцене. От игры на зал и с залом он переходит к сосредоточенному внутреннему погружению. Рассказывая о встрече Подпольного с юной проституткой Лизой, которой он сначала представился благородным рыцарем, а потом возненавидел и оскорбил за ее же доверчивость и доброту, герой достигает самого дна отчаяния, отвращения к себе и в то же время – упоения своей низостью и ничтожностью. Это исповедь, которую трудно слушать, не то что произносить.

Само собой, никакой Лизы на сцене нет. Герои Достоевского, предельно одинокие и индивидуалистичные, всегда сражаются с внутренними демонами. Вот и в постановке Валерия Фокина внешний мир становится лишь теневой проекцией на широкоформатном экране. Здесь тени живут своей собственной, фантастической жизнью, отделяются от хозяев, вырастают до невиданных размеров, множатся и исчезают. Реальность призрачна, условна, обманчива. И единственное, чему можно верить, – горячечному крику живой души, которая пытается познать самое себя.

газета «Известия»