

Волки и овцы
Театр «Мастерская П.Н. Фоменко», Москва
комедия в 5-ти действиях
Постановка: Петр Фоменко
Режиссер: Ма Чжен Хун
Режиссер-ассистент: Эверетт Кристофер Диксон
Художник: Татьяна Сельвинская
Художник по свету: Владислав Фролов
Музыкальное оформление: Борис Горбачев
Артисты: Наталия Курдюбова, Александр Моровов, Дмитрий Захаров, Мария Андреева, Екатерина Смирнова, Галина Кашковская, Алексей Колубков, Илья Любимов, Тагир Рахимов, Денис Аврамов, Максим Литовченко, Антон Сергеев
Продолжительность 3 ч. 20 мин.
Возрастная категория 12+
Постановка: Петр Фоменко
Режиссер: Ма Чжен Хун
Режиссер-ассистент: Эверетт Кристофер Диксон
Художник: Татьяна Сельвинская
Художник по свету: Владислав Фролов
Музыкальное оформление: Борис Горбачев
Артисты: Наталия Курдюбова, Александр Моровов, Дмитрий Захаров, Мария Андреева, Екатерина Смирнова, Галина Кашковская, Алексей Колубков, Илья Любимов, Тагир Рахимов, Денис Аврамов, Максим Литовченко, Антон Сергеев
Продолжительность 3 ч. 20 мин.
Возрастная категория 12+
В спектакле «Волки и овцы» удивительна полная свобода от всего, что стало штампом. Наклеенные бороды этому Островскому не нужны, как и джинсы. Отодвинуто и забыто расхожее театральное представление о темном царстве и духоте русского быта, но никому не пришло в голову сочинять Глафире и Лыняеву куплеты или делать клоуна из Аполлона Мурзавецкого. Удивительна художественная независимость и чистота. Чистота атмосферы, ясность лиц, языка, душевных движений. Такое впечатление, что текст Островского не заучивали, но именно на его языке заговорили.
журнал «Московский наблюдатель»
То, что нравы, описанные Островским, – гадость, это известно, но что живая прелесть игры (не трюков, но игры настроений, интонаций, оттенков, взаимоотношений) может стать атмосферой спектакля по пьесе Островского, было ново. И если маститые театры решили, что пьесы Островского – это некая наезженная колея, которую оживить можно лишь какими-нибудь придорожными украшениями, – может быть, интереснее уловить то время суток, когда над любой наезженной дорогой воздух так удивительно дрожит, что становится почти видим и осязаем… Тогда новой, впервые увиденной кажется и сама дорога, и всякая травинка рядом.
«Литературная газета»